О людской молчаливости.— И молчать — пытка, и сказать — кара.
Все согласятся, кто об этом подумает; но искренность часто приводит к наказанию. Когда лев сделался царем над зверями, захотел он по-царски стяжать славу справедливости: отрекшись от былых своих дел, переменил он нрав и поклялся священной и нерушимой клятвой не губить более скотину и довольствоваться бескровной пищей. Но потом, не в силах будучи переменить свою природу, стал он раскаиваться в сделанном. Отводя обманным образом зверей поодиночке в укромное место, стал он их спрашивать, не воняет ли у него из пасти; и затем, правду ли они говорили или ложь, убивал их и насыщался. Расправившись так со многими, спросил он и обезьяну, вонючая ли у него пасть? Та ответила: «Пасть твоя благоухает киннамоном, подобно алтарям богов». Льву стало стыдно: и чтобы казнить льстеца, притворился он больным, хоть и был здоров. Тотчас пришли лекари, лучшие врачи, доискиваясь, где у него болит и как болит. И так как биение крови во всех его жилах было неслыханно сильным, они ему посоветовали съесть что-нибудь для успокоения, чтобы облегчить тоску, ибо царям все дозволено. А он сказал: «Не пробовал я обезьяньего мяса, и хотел бы отведать, каково оно на вкус». Только он это сказал, сладкоречивую обезьяну тут же убили, принесли к нему по его приказу, и он ее тотчас растерзал. |