Летала ласточка вдали от сел людных И повстречала соловья в лесу дальнем. Пел соловей печальную свою песню Об Итисе, погибшем на заре детства. По голосу они узнали друг друга, И стали разговаривать, летя вместе. Сказала гостья: «Милая сестра, здравствуй! Впервые после Фракии тебя вижу. Всегда нас разлучает некий бог злобный: Ведь мы еще и в девушках росли порознь. Давай-ка полетим в поля, к людским кровам, И заживем с тобой в одном гнезде дружно, Чтоб ты не для зверей, а для селян пела! Зачем тебе, скажи, терпеть ночной холод И жар дневной, который так томит тело? Не прячься же, певунья, полетим вместе! Покинь твой бесприютный лес: в людском доме Живи теперь со мною под одной крышей». Но сладкогласный соловей в ответ молвил: «Оставь меня средь скал, где не живут люди, И не зови меня из этих мест горных: Афины преисполнили меня страхом, И самый вид домов, самих людей близость Во мне волнуют память о былом горе». (Разумная беседа, от толпы бегство И близость муз — вот утешенье в злой доле; Но тягостно, когда тебя в беде видят Свидетели былого твоего счастья.) |